ИЗ ЛИТЕРАТУРЫ XX ВЕКА
Виктор Петрович Астафьев
Фотография, на которой меня нет
Вопросы и задания
К стр. 220
1. Деревенские будни школы благодаря рассказу В.П. Астафьева представляются очень отличающимися по форме, но похожими по содержательному наполнению. Как ни бедна была школа в сибирской деревне, но всё-таки и там были такие же уроки, ребята также сидели за партами и баловались; что-то у них получалось на уроках, что-то нет, кому-то было более интересно, кому-то — менее. Конечно, это была только начальная школа, но здорово, что учитель был там такой терпеливый и никогда не унывал, а находил возможность заниматься в самых сложных условиях.
2. Читая рассказ, мы получим почти полное представление о жителях сибирского села. Кроме главных героев, рассказчик упоминает и выселенцев, и тётку Авдотью, и «дитёнка» учителей, и сплавное начальство, и ямщиков, и десятника сплав- конторы Илью Ивановича Чехова. Это и дядя Левонтий, и председатель сельсовета Митроха, и ученики Овсянской начальной школы Васька Юшков, Витька Касьянов, Колька- хохол, Ванька Сидоров, Нинка и Саня Шахматовские.
Учитель — спокойный тихий человек с несломимым упорством и в действительности бесстрашный (случай со змеёй). Это был человек очень интеллигентный и заботливый, он не презирал наивную и неграмотную жизнь, в которой очутился, он спокойно и ненавязчиво утверждал культурные понятия в этом стихийном, во многом инстинктивном мире. Он любил детей и не ругался на них, хотя ясно, что они часто давали к этому повод, особенно такие, как сам рассказчик. Очень важно ещё и то, что он был физически слаб и не обладал большим темпераментом. Благодаря этому в глазах деревенских он нуждался в неослабной заботе, а, оказывая помощь, они были готовы признавать и его заслуги. Если бы он был физически сильным энергичным мужчиной с громким голосом, то эти качества вызвали бы чувство соперничества и отгородили бы его от людей.
Дядя Левонтий— пьяница и дебошир— был учителем очарован, потому что никто с ним не разговаривал так вежливо и никто не обращался к лучшим сторонам его натуры. Конечно, максимум, на что он был готов, это заявить, что побьёт любого, кто сделает учителю плохо, но для него и это значило многое. В сущности, он был неплохим человеком, раз учителю удалось подобрать к нему ключик уважительным и спокойным обращением.
Бабушка была типичной деревенской жительницей. Она была добра и справедлива, но при этом была готова обсмеять незадачливого внука, её можно назвать достаточно бойкой бабусей. Для неё было очень важно одобрение односельчан; по отношению к гостям она проявляла радушие.
Учитель и жители села помогали друг другу. Учитель был бескорыстен, он всегда готов был помогать не только ребятам в школе, но и взрослым, выслушать их или написать письмо. Он самостоятельно запасался школьными принадлежностями, оформление школы делал из подсобных материалов фактически на одном энтузиазме, всегда был вежлив и обходителен. Для деревенских очень важно было иметь в селе такого человека, потому что все они подспудно тянулись к «правильной» жизни, к культуре, и семья учителей давала им в этом прекрасный пример. Взрослые ценили это и старались облегчить жизнь непривычного к деревенскому быту городского жителя — приносили ему деревенские продукты, заготавливали для их семьи дрова на зиму, помогали обращаться с ребёнком, но делали это очень тактично, чтобы не обидеть человека подачкой.
3. Писатель рассказывает о том, как создавалась школа, потому что сейчас непонятно, как жили в тогдашних сибирских деревнях, и лучше прочувствовать это можно, если провести сравнение с теми сторонами быта, что привычны для нас и понятны каждому. Школа создавалась фактически с нуля. То, что когда закончились тетрадки и карандаши, занятия проводились просто в виде рассказов учителя на темы, которые выбирал он сам, показывает, что и программы как таковой не было. А если программа и была, то её нельзя было выполнить в таких условиях. Учитель был тогда, скорее, символом лучшей, грамотной жизни, и преимущественно сам, своим примером мог дать тот образец интеллигентного поведения и неизменного дружелюбия, который в будущем мог бы служить ориентиром для его учеников. Неимоверная бедность школьного быта могла хоть как-то восполниться только самоотверженностью учителей, и в деревне это поняли и оценили, — недаром учительская семья была предметом всеобщего уважения и заботы.
Определить годы, о которых пишет В.П. Астафьев, конечно же, можно. Скорее всего, это начало тридцатых годов XX века. Понять это можно по следующим приметам: в тексте говорится, что многие из одноклассников автора погибли в Великую Отечественную войну, а самый активный призыв осуществлялся среди мужчин 18-25 лет. Значит, к 1941 году им всем должно было бы быть не меньше восемнадцати лет.
4. Во времена, о которых рассказывает автор, фотографирование было делом редким и торжественным. Фотографий было немного и их очень ценили, передавали по наследству как семейные реликвии. Тогда это казалось чудом — возможность увидеть молодых родителей или бабушку с дедушкой, посмотреть, во что они были одеты, на фоне чего решили сфотографироваться... Такое событие могло быть только один раз в жизни, и его значение было очень велико. Быт между тем менялся, старое забывалось за повседневными работами — ведь деревенским жителям некогда писать воспоминания и с
ностальгией жалеть о прошлом; непростые будни всегда были перед их глазами. Фотография помогала не забыть прошедшее, лучше понять историю рода и передать её наследникам.