История русской литературы ХХ века. Первая половина. Л.П. Егорова

Пролетарская литература и ВОКП

Ведущее место в литературном процессе послеоктябрьских лет заняла, как говорили тогда, пролетарская литература. В 1918-1920 гг. издавались поддерживаемые правительством журналы «Пламя» (Петроград) и «Творчество» (Москва), их содержание составляет предмет специальных литературоведческих исследований351.

Наиболее активную деятельность в первые годы революции развивали поэты и прозаики Пролеткульта. Оформившись 19 октября 1917 г. (то есть за неделю до Октябрьской революции), он ставил своей целью развитие творческой самодеятельности пролетариата, создание новой пролетарской культуры. После Октябрьской революции Пролеткульт стал самой массовой и наиболее отвечающей революционным задачам организацией. Он объединял большую армию профессиональных и полупрофессиональных писателей, вышедших главным образом из рабочей среды. Наиболее известны М. Герасимов, А. Гастев, В. Кириллов, В. Александровский, критики В. Плетнев, Вал. Полянский. Почти во всех крупных городах страны существовали отделения Пролеткульта и свои печатные органы: журналы «Пролетарская культура» (Москва), «Грядущее» (Петербург).

Концепция пролетарской культуры с ее утверждением классового, пролетарского начала в идеологии, эстетике, этике оказалась чрезвычайно распространенной в идейно -художественной жизни первых после революции лет. Теоретики Пролеткульта трактовали художественное творчество как «организацию» коллективного опыта людей в виде «живых образов»352. В их выступлениях преобладали догматические идеи об ущербности всего личного, о превосходстве практической деятельности над духовной. Это была механистическая, абстрактная теория пролетарской культуры, в которой индивидуальность, личность - «я» - подменялась безликим, коллективным «мы»353.

351 Рогачевский А., Фигурнова О. Журнал «Творчество» (Москва, 1918-1922): Аннотированный указатель. - Таллинн, 1997.

352 Литературное движение советской эпохи. Материалы и документы. Хрестоматия. - М., 1986. - С. 26.

353 Дикушина Н.И. Общечеловеческое и классовое. Уроки Пролеткульта // Общечеловеческое и вечное в литературе ХХ века. - Грозный, 1989. - С. 119.

Противопоставляя коллектив личности, всячески умаляя последнюю, А. Гастев предлагал квалифицировать «отдельную пролетарскую единицу» литерами или цифрами. «В дальнейшем эта тенденция, - писал он, - незаметно создает невозможность индивидуального мышления, претворяясь в объективную психологию целого класса с системами психологических включений, выключений, замыканий». Общеизвестно, что именно эти странные «прожекты» дали материал Е. Замятину: в антиутопии «Мы» нет имен, а лишь номера.

Пролеткультовцы считали необходимым отказаться от культурного наследства, резко противопоставляли пролетарскую культуру всей предшествующей («буржуазный язык», «буржуазная литература», по их мнению, должны исчезнуть). Эстетическими принципами, соответствующими психологии рабочего класса, были объявлены «коллективно-трудовая» точка зрения на мир, идея «одухотворенного единства» с машиной («машинизм»). Привлекая и воспитывая писателей из рабочей среды, пролеткультовцы изолировали их от всех других слоев общества, в том числе от крестьянства и интеллигенции. Так, теоретик Пролеткульта Федор Калинин полагал, что только писатель-рабочий может услышать «шорохи души» пролетариата.

Деятельность Пролеткульта была подвергнута резкой критике В.И. Лениным в письме ЦК РКП(б) «О пролеткультах», и в начале 1920-х гг. эта организация была ликвидирована в административном порядке. Причину ликвидации Пролеткульта А.В. Луначарский объяснял тем, что Ленин «не хотел создания рядом с партией конкурирующей рабочей организации»354. Сказалось, очевидно, и резко негативное (еще с 1908 г.) отношение Ленина к марксистской философии идеолога и теоретика Пролеткульта А.А. Богданова (1873-1928), который в свою очередь полагал, что русский марксизм очень опасен, может служить идейной основой для авантюр и жестоких поражений и отчасти уже сыграл эту роль в форме ленинизма. В настоящее время возрождается интерес не только к дореволюционным утопическим романам Богданова «Красная звезда», «Инженер Менни», но и к философским взглядам («эмпириокритицизму»), к созданному в 1913-1917 гг. двухтомному труду «Всеобщая организационная наука», предвосхитившему идеи кибернетики.

Что же касается деятельности А.А. Богданова в рамках Пролеткульта, то она в современной критике вызывает двойственное отношение. Н. Дикушина видит трагическое противоречие между яркой сильной личностью Богданова, одного из образованнейших людей русской социал- демократии, и рожденной им механистической, абстрактной теорией пролетарской культуры, подменяющей индивидуальность «безликим коллективным «мы»355. Для нее именно Богданов и даже его дореволюционные романы - главный объект критики Замятина. Вл. Воронов, напротив, исходит из слов В. Плетнева: «Между точкой зрения Пролеткульта и Богданова лежит ряд серьезнейших разногласий», - призывает различать Богданова и богдановщину: недооценка личности и преувеличение коллективного начала в новой культуре у Богданова «не имеют ничего общего с вульгарными взглядами многих пролеткультовских руководителей»356. Очевидно, наследие Богданова еще ждет своего объективного исследования.

354 Аникин А.А. О том, что происхэдило в ЦК РКП(б) 9 мая 1924 г. // В поисках истины. Литературный сборник в честь 80-летия профессора С.И. Шешукова. - М., 1993. - С. 85.

355 Дикушина Н.И. Общечеловеческое и классовое. Уроки Пролеткульта // Общечеловеческое и вечное в литературе ХХ века. - Грозный, 1989. - С. 119-120.

356 Воронов В.И. Русская литература ХХ века (20-е годы). Методическая разработка. - М., 1994. - С. 8-9.

В 1920 г. группа поэтов - В. Александровский, Г. Санников, М. Герасимов, В. Казин, С. Обрадович, С. Родов и др. - вышла из Пролеткульта, образовав свою группу «Кузница» Всероссийского Союза пролетарских писателей (до 1922 г. издавался и журнал «Кузница»)357. Этот Союз был учрежден на I Всероссийском съезде пролетарских писателей в Москве в октябре 1920 г. и «Кузница» стала его ядром.

Начиная со второй половины 1921 г. Союз получил название Всероссийская ассоциация пролетарских писателей (ВАПП). Многие из ее членов - Ф. Гладков, А. Серафимович и др. - поддерживали связь с М. Горьким или ориентировались на него (Ю. Либединский, Д. Фурманов). С «Кузницей» - и группой, и журналом - связана деятельность поэтов В. Кириллова, А. Гастева, И. Филиппченко. Сохраняя верность общим теоретическим установкам Пролеткульта, что отражено в «Декларации пролетарских писателей «Кузницы»358, «Кузница» гораздо больше внимания уделяла поэтике; с нею связан определенный этап советской романтической поэзии, подкупающей искренностью и силой чувств: «Ее высокий утопизм рожден верой в безграничные возможности свободного человеческого братского человечества»359. С наступлением НЭПа некоторые поэты испытали творческий кризис и на первый план (в 1925-1926 гг.) вышли прозаики-реалисты этой группы, авторы известных произведений - Ф.В. Гладков («Цемент»), Н. Ляшко («Доменная печь»), А. Новиков -Прибой («Цусима»).

357 См.: Воронский А. Прозаики и поэты «Кузницы» (Общая характеристика) // Воронский А. Искусство видеть мир. Портреты. Статьи. - М., 1987. - С. 416-460. Из последующих исследований см.: Полякова Л.В. К вопросу о взаимосвязях «Кузницы» и Пролеткульта (1920-1922 гг.) // Традиции и новаторство русской литературы ХХ в. - М., 1973. - С. 110-124.

358 Литературное движение советской эпохи. Материалы и документы. Хрестоматия. - М., 1986. - С. 50-54.

359 Семенова С. Преодоление трагедии. - М., 1989.

В 1931 г. «Кузница» «растворилась» в Российской ассоциации пролетарских писателей.

ВАПП и РАПП. В 1922 г. образовались группы «Молодая гвардия», «Октябрь», «Рабочая весна», «Вагранка», которые с марта 1923 г. организационно стали входить в Московскую АПП. Лидировала в этом объединении группа «Октябрь» с журналом «На посту», выдвигавшим задачу строительства «своей классовой культуры, а следовательно, и художественной литературы». С названными группами было связано немало известных советских писателей. В «Молодую гвардию» входили комсомольские поэты А. Жаров, М. Светлов, А. Безыменский, М. Голодный, прозаики - М. Колосов и начинающий М. Шолохов. При группе работала студия прозаиков, которой руководил О. Брик, уделявший, как и ОПОЯЗ, внимание литературной технике: сюжету, приемам письма. С «Октябрем» были связаны Д. Фурманов, Ю. Либединский, вначале работавший в редакции альманаха «Молодогвардейцы». О мироощущении писателей, называвших себя пролетарскими (хотя они были выходцами из интеллигенции), можно сказать словами А. Фадеева: «Нас соединяло ощущение нового мира как своего и любовь к нему». С этими писателями в революцию пришло новое содержание, поданное с революционных позиций.

Для революционной беллетристики типична повесть Ю. Либединского «Неделя».

Журнал «На посту» занял резко нигилистическую позицию как по отношению к классическому наследию, так и к современным непролетарским писателям - «попутчикам» - по отношению к которым «напостовцы» нагнетали атмосферу межгрупповой борьбы. (Полемику с такой позицией «напостовцев» вел А. Воронский). Отстаивание пролетарской литературы велось с вульгарно -социологических позиций. Остроту ситуации тех лет обнажает письмо в ЦК РКП(б), подписанное 36 писателями, среди которых были В. Катаев, Б. Пильняк, С. Клычков, С. Есенин, О. Мандельштам, И. Бабель, М. Волошин, В. Инбер, М. Пришвин, М. Зощенко, Н. Тихонов, А. Толстой, В. Каверин, Вс. Иванов, М. Шагинян и другие. В письме отмечалось: «Мы протестуем против огульных нападок на нас. Тон таких журналов, как «На посту», и их критика, выдаваемые притом ими за мнение РКП в целом, подходят к нашей литературной работе заведомо предвзято и неверно. Мы считаем нужным заявить, что такое отношение к литературе не достойно ни литературы, ни революции и деморализует писательские и читательские массы»360.

Нужно отметить, что в 1920-е гг. партийное руководство еще достаточно либерально относилось к наличию в литературе различных организаций, направлений и тенденций. На уже упоминавшемся совещании в ЦК РКП(б) 9 мая 1924 г. Н.И. Бухарин говорил: «Мы должны во что бы то ни стало лелеять ростки пролетарской литературы, но мы не должны шельмовать крестьянского писателя, мы не должны шельмовать писателя для советской интеллигенции... Группировки здесь могут быть многоразличны, и чем больше их будет, тем лучше. Они могут отличаться в своих оттенках. Партия должна намечать общую линию, но нам нужна все-таки известная свобода движения внутри этих организаций»361. Следствием данного совещания стало то, что в 1925 г. появилась резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», и журнал «На посту» был закрыт. В резолюции выдвигался тезис о «свободном соревновании различных группировок и течений». Но свобода тут же ограничивалась: соревнование должно было проходить на основе пролетарской идеологии. Этим объясняется трагическая судьба крестьянских поэтов.

360 Цит. по: О политике партии в художественной литературе // Вопросы литературы. - 1990. - № 3. - С. 156.

361 Там же. - С. 174-175.

В рамках Всесоюзной ассоциации пролетарских писателей (ВАПП) самой мощной литературной организацией была Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), официально оформившаяся в январе 1925 г. В ассоциацию входили многие крупные писатели: А. Фадеев, А. Серафимович, Ю. Либединский и др. Ее печатным органом стал новый (с апреля 1926 г.) журнал «На литературном посту», он сменил осужденный в подтексте резолюции ЦК журнал «На посту». Бывшие «напостовцы» оказались в «левом меньшинстве», что стало поводом жестокой борьбы внутри ВАПП, а РАПП выдвинула новую, как казалось тогда, идейную и творческую платформу пролетарского литературного движения. Активную роль в жизни РАПП играли А. Фадеев, Ю. Либединский, В. Ставский и критики Л. Авербах, И. Гроссман-Рощин, А. Селивановский, В. Ермилов, Г. Лелевич. Первый Всесоюзный съезд пролетарских писателей (1928) реорганизовал ВАПП. Пролетарские ассоциации всех национальных республик были объединены в ВОАПП, и во главе этого Всесоюзного объединения стала РАПП, призванная «объединить все творческие силы рабочего класса и повести за собою всю литературу». Но РАПП эту надежду не оправдала и задачи не выполнила, а зачастую действовала вразрез обозначенным в критике задачам, насаждая дух групповщины.

В отличие от Пролеткульта и «Октября» рапповцы призывали к учебе у классиков, особенно у Л. Толстого, в этом проявилась ориентация группы именно на реалистическую традицию. Но в остальном рапповцы не зря аттестовали себя как «неистовых ревнителей пролетарской чистоты» (Ю. Либединский). Это подтверждают известные выступления Ю. Либединского «Художественная платформа РАПП» (1928), А.Фадеева «Долой Шиллера!» (1929). Центральный орган РАПП «На литературном посту» в развязном тоне писал о Горьком, Маяковском, Есенине (что вызвало резкие возражения А.Фадеева); требовал установления гегемонии пролетарских писателей административным путем, посредством передачи им органов печати, вытеснения «попутчиков» из журналов и сборников. И это при том что пролетарская литература в то время была еще слаба, а среди так называемых «попутчиков» были крупные мастера художественного слова. К концу 1920 -х гг. фактически исчезли все непролетарские писательские группы, а попытки реанимировать Всероссийский союз писателей, объединяющий «попутчиков», или создать Федерацию - Федеральное объединение советских писателей (ФОСП), куда наряду с ВАПП и «Кузницей» вошли ВСП, ВОКП, «Перевал», ЛЕФ, конструктивисты, эффекта не дали.

РАПП унаследовала и даже усилила вульгарно-социологические нигилистические тенденции Пролеткульта. Она заявила о себе не только как о пролетарской писательской организации, но и как о представителе партии в литературе и выступления против своей платформы рассматривала как выступление против партии362. Претензии рапповцев на лидерство были велики. Они не хотели видеть того, что и вне РАПП развивалась литература. Налитпостовцы проводили шумные дискуссии, выдвигая программы - лозунги: «Союзник или враг», «За живого человека», «За одемьянивание поэзии» и др.; столь же схоластично обсуждались вопросы творческого метода пролетарской литературы - «диалектического материализма» (то есть того, что получило потом название «социалистический реализм»). Теоретики и критики РАППа объявляли М. Горького «индивидуалистическим певцом городских низов», Маяковского называли «буржуазным индивидуалистом». Писатели-«попутчики» Л. Леонов, К. Федин, С. Есенин, А. Толстой и др. третировались как буржуазные, а все крестьянские писатели - как мелкобуржуазные. Рапповцы считали, что только рабочие писатели могут выразить пролетарскую идеологию, но никак не мещанин Горький, дворянин Маяковский, крестьянин Есенин. В 1929 г. РАПП развязала критическую кампанию против Е. Замятина, Б. Пильняка, М. Булгакова, А. Платонова, П. Катаева, А. Веселого и др. Пагубность политики РАПП показана в книге С. Шешукова «Неистовые ревнители» (М., 1984).

362 Дикушина Н.И. «Может быть, позже многое станет более очевидным и ясным» (Из документов партийного дела А.К. Воронского) // Вопросы литературы. - 1995. - № 3. - С. 270.

На протяжении многих лет РАПП считалась «проводником партийной линии в литературе, причем сама партия поставила эту организацию в исключительное, командное положение. С самого начала своего существования РАПП имела одно принципиальное отличие от своего предшественника - Пролеткульта. Пролеткультовцы боролись за автономию от государства, за полную самостоятельность и независимость от каких бы то ни было властных структур, находились в явной оппозиции к советскому правительству и Наркомпроссу, за что и были разгромлены. Рапповцы учли их печальный опыт и громогласно провозгласили главным принципом своей деятельности строгое следование партийной линии, борьбу за партийность литературы, за внедрение партийной идеологии в массы»363. И тем не менее РАПП, как было сказано выше, стала беспокоить партийное руководство, предпочитавшее держать бразды правления литературой в своих руках364, и Постановлением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций» Российская ассоциация пролетарских писателей была ликвидирована. Натерпевшиеся от произвола РАПП, как тогда говорилось «от рапповской дубинки», писатели-попутчики встретили постановление ЦК восторженно, не представляя себе всех его последствий.

Современная критика оценивает данное постановление ЦК однозначно отрицательно, трактуя его как стремление режима административно задушить всякое инакомыслие, как акт насильственный. М. Голубков видит отличительную черту нового периода литературы во «все более и более нарастающем идеологическом и политическом прессинге», направляемом сверху и исходящем непосредственно от партийно - государственного аппарата365. Попытки «приручить» писателей неоднократно предпринимались на протяжении всех 1920-х гг., об этом говорили и Троцкий, и поддержавший его Сталин (см. его Записку в Политбюро ЦК РКПБ от 3 июля 1922 г.366), предлагалось ассигновать определенную сумму денег для «завоевания близких к нам молодых поэтов» путем материальной и моральной их поддержки. Но в полную материальную и идеологическую зависимость от партийного руководства советские писатели попали в результате образования единого Союза советских писателей, полностью подотчетного партийному руководству. Партийный диктат распространялся не только на писателей, но и на читателей367.

363 Примочкина Н.Н. «Ликвидировать - слово жестокое» (Горький против постановления ЦК) // Известия Академии наук. СЛЯ. - 1995. - № 2. См. также: Примочкина Н. Писатель и власть: М. Горький в литературном движении 20-х гг. - М., 1996. - С. 5.

364 Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917-1932 / Пер. с нем. - М., 1998.

365 Голубков М.М. Утраченные альтернативы: Формирование монистической концепции советской литературы: 20-30-е годы . - М., 1992.

366 Вопросы литературы. - 1998. - № 5. - С. 381.

367 Добренко Е. Формовка советского читателя: Социальные и эстетические предпосылки рецепции советской литературы. - СПб., 1997.

Еще в 1918 г. С. Клычков, С. Есенин и П. Орешин, назвав себя инициативной группой крестьянских поэтов и писателей, подали в московский Пролеткульт заявление о необходимости образования крестьянской секции. Всероссийский Союз крестьянских писателей был создан в мае 1921 г. на базе довольно многочисленных кружков писателей - самоучек, зародившихся еще в конце ХІХ века и связанных с именем И. Сурикова. В уставе Союза ставилась задача всестороннего художественного отражения всех «бытовых, социальных, экономических особенностей» жизни крестьянской массы368. С 1925 г. он был переименован во Всероссийское объединение крестьянских писателей (ВОКП). Издавался журнал «Жернова». Но в духе резолюции ЦК РКП(б) от 1925 г. платформа ВОКП стала строиться на эклектическом соединении «пролетарской» идеологии и «крестьянских образов». На I Всероссийском съезде крестьянских писателей в 1929 г., где выступали Луначарский и Горький, говорилось о необходимости «особого» крестьянского писателя, идеологические устремления которого были бы пролетарскими (?! - Л.Е.). Наконец, в 1931 г. ВОКП было переименовано в организацию «пролетарско - колхозных писателей», что соответствовало проводимой в стране политике «раскрестьянивания». А тем временем началось уничтожение писателей, действительно выражавших мировосприятие русского крестьянства. Первым принял на себя удар репрессий Николай Клюев, сосланный на Север в начале 1930 гг.370. Сергей Клычков, подвергнувшийся резкой и несправедливой критике за якобы рецидивы кулацкой идеологии в романах «Сахарный немец» (1925), «Чертухинский балакирь» (1926), на рубеже 1920-1930-х гг. выражал в стихах глубоко пессимистические настроения: «Моя душа дошла до исступленья. У жизни в яростном плену». Или: «Кому я нужен с искаженной бровью, И кто поймет, как я подчас скорблю» (из сборника «В гостях у журавлей», 1930). Позже - в 1937 г. репрессии коснулись и его. Погибли не только живые: был наложен запрет на наследие Есенина. Трагизм судьбы крестьянских писателей можно видеть даже в том, что на сегодняшний день это менее всего изученное литературное объединение, хотя творчество Н. Клюева, С. Клычкова в историю русской литературы возвращено371.

368 Литературное движение советской эпохи. Материалы и документы. Хрестоматия. - М., 1986. - С. 89. См. также: Головченко Л. Становление платформы Всероссийского общества крестьянских писателей (1921 — 1928 гг.) // Традиции и новаторство русской литературы ХХ в. - М., 1973. - С. 125-136.

369 Азадовский К. Жизнь Николая Клюева. - СПб., 2002.

370 Современную трактовку романов см.: Пономарева Т.А. Философские романы С. Клычкова // Русская литература ХХ века: Итоги и перспективы изучения / Посвящается 60-летию профессора В.В. Агеносова - М., 2002. - С. 143-153.

371 Солнцева Н.М. Китежский павлин. - М., 1992; см. также ее раздел о новокрестьянских поэтах в: Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х гг.). в 2 кн. Кн. 2 / Отв. ред. В.А. Келдыш. - М., 2001.

Поставангард. Идеологический и политический прессинг партийно - государственного аппарата сказался и на трагической судьбе последней по времени создания литературной группы Обэриу, которая на десятилетия была просто -напросто вычеркнута из истории литературы. В нее входили Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, Н. Олейников и др. Название Обэриу, возникшее в конце 1927 г., расшифровывается как Объединение Реального искусства, а на вопрос: «А почему «У»?», следовал шутливый ответ: «А потому, что оканчивается на «У». Даже в этой шутке проявилось отталкивание обэриутов от официального языка. Как и футуристы 1910 -х гг., обэриуты эпатировали публику необычной одеждой и поведением, лозунгами «Поэзия - это не манная каша!», «Мы обэриуты, а не писатели-сезонники!» и надписями на углу пальто красными буквами: «2х2=5!».

В начале 1928 г. была написана Декларация обэриутов, состоявшая из четырех глав: 1. Общественное лицо Обэриу, 2. Поэзия обэриутов, 3. На путях к Новому кино, 4. Театр Обэриу. Первые две были написаны Н. Заболоцким (хотя вскоре он отошел от группы). Для творческой практики, прежде всего для поэзии обэриутов, характерны алогизм, гротеск, «столкновение смыслов», понимаемые не только как художественные приемы, но и как выражение конфликтности мироуклада, как путь «расширения» реальности, неподвластной законам разума. Ломались причинно-следственные связи повествования, создавались «параллельные миры», стирались границы между живой и неживой природой, разрушались жанровые рамки. «Столкновение» словесных смыслов как бы заново рождает предмет, формируя «другую реальность»372. Знак и означаемое, текст и метатекст, язык и метаязык также утрачивали свои границы. В драматургии Обэриу («Елизавета Бам» Д. Хармса, «Елка у Ивановых» А. Введенского) справедливо видят предвосхищение «театра абсурда». Оригинальны и прозаические произведения примкнувшего к группе бывшего советского акмеиста - К. Вагинова «Козлиная песнь», «Труды и дни Свистонова», «Бомбочада», а также близкого к Вагинову Л. Добычина.

372 Токарев Д.В. Даниил Хармс: Философия и творчество // Русская литература. - 1995. - № 4. - С. 76.

Судьба всех обэриутов трагична: А. Введенский и Д. Хармс, признанные лидеры группы, - в 1929 г. были арестованы и сосланы в Курск; в 1941 г. - повторный арест и гибель в Гулаге. Н. Олейникова расстреляли в 1938 г., Н. Заболоцкий (1903 - 1958) провел в Гулаге несколько лет. Рано оборвалась жизнь близких к обэриутам и оставшихся на свободе: довели до самоубийства А. Добычина, от туберкулеза умерли К. Вагинов и Ю. Владимиров. Б. Левин погиб на фронте.

Надо отметить книгу швейцарского исследователя, установившего связь поэтов этой группы с авангардом 1910-х - начала 1920-х гг.: Жаккар Ж.- Ф., Даниил Хармс и конец русского авангарда (СПб., 1995). В русском литературоведении капитальных обобщающих работ по Обэриу до сих пор нет, хотя и появились книги, статьи и научные сборники373, в том числе показывающие и то, что Обэриу выступило как связующее звено между авангардом и современным постмодернизмом374.

Таким образом, литературные группы, возникшие в крупных культурных центрах - в Москве и Петрограде, организационно оформляли различные тенденции художественного развития. «Перевалу» была свойственна реалистическая ориентация, «Кузнице» и комсомольским поэтам - своеобразный неоромантизм. Пролетарский реализм РАПП, при всех полемических выпадах против Горького, продолжал линию горьковской «Матери» (не случайно в советский период была популярна тема исследования «Традиции Л. Толстого и М. Горького в «Разгроме» А. Фадеева»). ЛЕФ, имажинизм в его крайнем выражении, конструктивизм, обэриу представляли литературный авангард. «Серапионовы братья» демонстрировали плюрализм художественных тенденций. Но, разумеется, эти ведущие художественные тенденции были значительно шире отдельных группировок, они прослеживаются и в творчестве многих писателей, которые вообще ни в какие группировки не входили.

Краткую характеристику литературных групп Сибири и Дальнего Востока можно найти в опубликованном недавно докладе В. Зазубрина, который особо выделял омских имажинистов, дальневосточных футуристов и группу писателей при журнале «Сибирские огни»375. Свои литературные объединения были в национальных республиках, входивших ранее в состав СССР. Особенно много (более 10) было их на Украине, начиная от «Плуга» (1922-1932) и кончая «Политфронтом» (1930-1931)376. Примечательны грузинские группы символистов («Голубые роги») и футуристов («Левизна»). Во всех республиках и крупных городах России функционировали ассоциации пролетарских писателей.

373 Поэты группы «Обэриу». - СПб., 1994; Хармсиздат представляет: Исследования. Эссе. Воспоминания. Каталог выставки. Библиография. - СПб., 1995; Васильев И.Е. Обэриуты: теоретическая платформа и творческая практика. - Свердловск, 1991; Кобринский А. Поэтика «Обэриу» в контексте русского литературного авангарда. Ч. 1,2. - М., 1999; 2000.

374 Бирюков С. Авангард. Сумма технологий // Вопросы литературы. - 1996. - № 5. - С. 30-35; Русский постмодернизм: предварительные итоги: Сб. статей. - Ставрополь, 1998; Васильев И.Е. Постмодерн в авангарде // Дергачевские чтения-2000. - Екатеринбург, 2001. - С. 48-49.

375 Зазубрин В. Литературная пушнина. Писатели и Октябрь в Сибири // Сибирские огни. - 1990. - № 9. - С. 168-176.

376 Перечень групп см.: Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. - С. 455.