(1809—1852)
«Мое сердце навсегда останется привязанным к священным местам Родины»
Николай Гоголь
«Мы слишком самоуверенные и от самоуверенности поверхностные читатели. Гоголь же требует читателя зрелого, который бы творил и творился вместе с ним».
Виктор Астафьев
1. Чем дорог нам, гражданам Украины, Н. Гоголь?
2. Какие произведения Гоголя вы хорошо знаете и любите?
3. Примите участие в подготовке проекта «Гоголь и Украина». Организуйте выставку портретов писателя и иллюстраций к его произведениям; подготовьте выступления о месте рождения, жизни и творчестве писателя, а также сопровождающие их видеоматериалы. задание групповое, опережающее
Ф. А. Моллер. Портрет Н. В. Гоголя. 1841 г.
Огромная роль Гоголя в русской литературе стала ощущаться с первых же его шагов.
Вот хронологически первый отзыв на первую книгу гоголевских повестей: 23 сентября 1831 г. В. Одоевский1 писал А. Кошелеву2 о «Вечерах на хуторе близ Диканьки»: «Ты не можешь себе представить, как его повести выше и по вымыслу и по рассказу и по слогу всего того, что доныне издавали под названием русских романов». С выходом следующих двух сборников Гоголя, «Миргорода» и «Арабесок», Белинский провозгласил его «главою литературы, главою поэтов».
1 Владимир Фёдорович Одоевский (1804—1869) — русский писатель и мыслитель эпохи романтизма, один из основоположников русского музыкознания.
2 Александр Иванович Кошелев (1806—1883) — русский публицист и общественный деятель.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831 — 1832) не только засвидетельствовали поразительно быстрое созревание гоголевского таланта, но и вывели его на авансцену русского и европейского романтизма. Гоголь открыл цельный и полноправный народный мир в собственном художественном мире. Это был мир Украины как целый материк на карте вселенной, с Диканькой в его центре (вспомните выражение из «Ночи перед Рождеством»: «...и по ту сторону Диканьки и по эту сторону...»), как средоточие национальной духовной специфики и национальной судьбы. По яркости национального колорита мир «Вечеров» вставал в один ряд с классическими романтическими мирами западноевропейских литератур.
Особый интерес при этом вызывала Украина. Соседняя народная поэзия была близка, понятна и в то же время нова. Эта роскошь южной природы, эта непринужденная веселость, игры парубков и гордая свобода девушек привлекали читателей необыкновенно. Занимательность «Вечеров» основывалась на сказочных, фантастических сюжетах. И в то же время интрига была построена просто, почти бесхитростно, а неослабевающий интерес при чтении — если внимательно присмотреться к тому, как построены повести, — вызван сменой ритма, тональности повествования. Молодой автор показал, что он владеет целым оркестром изобразительных средств.
Всё это до поры до времени ускользало от взгляда большинства современников, воспринявших книгу Гоголя главным образом под знаком «весёлости». Очень понравился обнародованный Пушкиным факт, что Гоголю удалось рассмешить даже безучастных ко всему наборщиков, и этот анекдот потом много раз обыгрывался в критике. Писатель и учёный Максимович писал в 1861 году, что и «на старости» он любит «по-прежнему, как украинскую весну, весёлость первых повестей Гоголя, которыми он заставил смеяться весь читающий русский мир, от типографских наборщиков до Крылова и Пушкина и до комического актера Щепкина...». Кстати, и первые попытки подобрать к Гоголю европейские аналогии вытекали из сознания его комического таланта: Пушкин сравнивал книгу Гоголя по заразительности комизма с произведениями Мольера.
После появления «Вечеров» Гоголь — один из ведущих русских писателей; он в дружеских отношениях с Жуковским, Плетневым, Пушкиным (с которым познакомился 20 мая 1831 года); его с воодушевлением встречает литературно-творческая публика Москвы. В обществе зреет предчувствие, что едва вступивший на литературное поприще писатель скажет совершенно новое слово, и это предчувствие оправдалось. Уже в «Вечерах» повестью «Иван Федорович Шпонька» было предуказано дальнейшее развитие гоголевского творчества, выражавшее вместе с тем кардинальный поворот всей русской литературы к реализму. Вместо сельской (казацкой, деревенской) среды выступала среда помещичья, мелкопоместная и чиновничья; вместо поэтической фабулы1 хитроумных проделок влюблённых — мелкие заботы и неприятности, вседневный быт; вместо резких в своей определённости характеров — пошлость и безликость обывателей. Это направление со всей силой было раскрыто повестями «Миргорода» (1835) и отчасти «Арабесок» (1835), где пошлость и повседневность соединились с тревожным, катастрофическим духом столичной петербургской жизни. На карте вселенной Гоголя наряду с Диканькой появились новые поэтические материки — Миргород и Петербург.
1 Фабула — (латин. fabula — басня, сказка). Содержание событий, изображаемых в литературном произведении, в их последовательной связи, сюжетная схема, канва литературного произведения.
В повестях миргородского цикла «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и «петербургских повестях» (последнего обозначения нет у Гоголя, оно было закреплено в критике уже после его смерти) «Портрет», «Записки сумасшедшего» и «Невский проспект» происходит решительная перестройка сентиментальных и романтических конфликтов, а также существенное изменение типов персонажей и их речи. Идиллическая среда «Старосветских помещиков» с их непритязательными интересами, простыми радостями, естественной жизнью, протекающей на лоне щедрой украинской природы, чьи дары, казалось, не могут истощить никакое расточительство и хищения («...благословенная земля производила всего в таком множестве, Афанасию Ивановичу и Пульхерии Ивановне так мало было нужно, что все эти страшные хищения казались вовсе незаметными...»), разрушена и стерта с лица земли неумолимым течением жизни.
Сквозная тема петербургских повестей — обманчивость внешнего блеска столичной жизни, её мнимого великолепия. Петербург, который возникает на страницах повестей Гоголя, не похож на пушкинский. Пушкин любуется прекрасной архитектурой столицы, её «стройными громадами», её белыми ночами, «когда я в комнате моей/Пишу, читаю без лампады».
Гоголь увидел совсем другой город, его точка зрения — это точка зрения маленького человека, какого-нибудь титулярного советника Поприщина («Записки сумасшедшего») или Акакия Акакиевича Башмачкина («Шинель»). В их маленьком мире поручик Пирогов («Невский проспект») или майор Ковалёв («Нос») — высшая аристократия. «Петербург — город довольно велик, — писал Гоголь матери вскоре после прибытия в столицу, 30 апреля 1829 года. — Дома здесь большие, особливо в главных частях города... Дом, в котором обретаюсь я, содержит в себе двух портных, одну маршанд де мод (модистку), сапожника, чулочного фабриканта, склеивающего битую посуду, дегатировщика и красильщика, кондитерскую, мелочную лавку, магазины сбережения зимнего платья, табачную лавку и, наконец, привилегированную повивальную бабку. Натурально, что этот дом должен быть весь облеплен золотыми вывесками». В 1830 году Гоголь жил в мещанском и чиновничьем квартале Петербурга, в доме Зверкова на Екатерининском канале возле Кокушкина моста (ныне угол Столярного переулка и канала им. Грибоедова).
Герои Гоголя обитают на дальних линиях Васильевского острова, ютятся в маленьких домиках на окраинах Петербурга. «Вам известна та часть города, которую называют Коломною, — рассказывает художник историю страшного ростовщика («Портрет»). — Тут всё непохоже на другие части Петербурга; тут не столица и не провинция; кажется, слышишь, перейдя коломенские улицы, как оставляют тебя всякие молодые желания и порывы. Сюда не заходит будущее, здесь всё тишина и отставка, всё, что осело от столичного движения». Движение, жизнь остались там, на Невском проспекте, где шумно и весело, где днём появляются дамы с рукавами как два воздушных шара и талией, словно бутылочная шейка, а вечером, в неверном свете фонарей, возникает мир фантастический, сказочный. Но не верьте этому великолепию, не верьте Невскому проспекту! «Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущённою массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде» («Невский проспект»).
«Все мы вышли из «Шинели» Гоголя», — сказал Ф. Достоевский. Его слова стали известны в пересказе мемуаристов. И эта фраза справедлива. Это емкая формула: в один ряд становятся петербургские повести Гоголя, «Бедные люди» и «Белые ночи» Достоевского, «Петербургские углы» Н. Некрасова, первые повести И. Тургенева. Вслед за Пушкиным («Станционный смотритель») Гоголь обратился к изображению совершенно новой области действительности — жизни маленького человека, сделал предметом искусства эту жизнь и человека, который никогда прежде не останавливал на себе взгляд художника. «Зачем же показывать нам эти рубища, эти грязные лохмотья, как бы ни были они искусно представлены? — писали в газете «Северная пчела» после выхода в свет повести Гоголя «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». — Зачем рисовать неприглядную картину заднего двора жизни и человечества без всякой видимой цели?». «Без видимой цели» — это значит, что у Гоголя нет прямого нравоучения, нет прямого указания, что Акакий Акакиевич сам виноват в своём бедственном положении. Но Гоголь никогда не изменял главной теме своих произведений — изображению жизни.
Внимательный читатель обнаружит в центральном персонаже повести, в титулярном советнике Акакии Акакиевиче Башмачкине, психологические черты человека не от мира сего. Тут и почти патологическая неуклюжесть, безразличие к внешней жизни, к комфорту и удобству, и сосредоточенье на одной постоянной идее, выросшей до маниакальной idee fixe. Но какая это была неожиданная, дерзкая в литературном смысле «идея»! В «Шинели» место стремления к высокой цели занимала «вечная идея будущей шинели» на толстой вате. Стремление это было элементарной потребностью, жизненно важной, насущно необходимой, неотъемлемой в бедной бесприютной жизни Акакия Акакиевича. Конфликт мечты и действительности, непредсказуемость событий, вторжение в повседневную жизнь враждебных человеку стихийных сил сделали эту повесть «одним из глубочайших созданий Гоголя» (Белинский). А открытие в ней новой темы — темы «маленького человека» — равнозначно манифесту социального равенства и неотъемлемых прав личности в любом её «состоянии» и звании. В таком качестве произведение одним из первых в гоголевском творчестве стало оказывать своё гуманизирующее и художественное воздействие на иноязычные литературы. «Из собрания его повестей, — отметил уже в 1843 г. польский писатель М. Грабовский, — больше всего мне понравилась «Шинель»... Какую бесконечную новость и разнообразие представляет нам эта душа человеческая, равно драгоценная во всех своих состояниях и положениях! Сколько находим поэзии в этих зрелищах повседневной прозы! В последнем отношении не знаю писателя, который бы лучше Гоголя умел самый обыкновенный предмет обвеять дыханием поэзии, — и это даёт ему высокое место между поэтами всех веков и народов».
По Ю. Манну и Н. Марченко
1. Почему первая книга Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» сразу сделала его одним из ведущих русских писателей?
2. Какие темы и образы разрабатывает Гоголь в цикле петербургских повестей?
3. Чем примечательна в его творчестве повесть «Шинель»?