...Первое ощущение — как будто поднимаешься на скоростном лифте. Хотелось открыть глаза, но мешал ослепительный свет, он проникал даже сквозь крепко сжатые веки. Оле было и страшно, и весело. Игорь потом рассказывал: ему было так интересно, что испугаться он просто забыл.
Когда дети открыли глаза, они увидели, что стоят в углу монастырского двора. Из-за высокой каменной стены вставало солнце. Двор был пуст.
— Идёмте скорее! — позвал их Николай Александрович. — Боюсь, что в нашей одежде мы выглядим довольно странно.
— Где мы? — спросил Игорь, оглядываясь по сторонам. — Незнакомое место, а в то же время... Ой, смотрите, это же колокольня Ивана Великого вот там, за стеной! Так мы что, в Кремле? В Москве?
— Конечно, — улыбнулся Николай Александрович. — Чудов монастырь находился на территории Московского Кремля.
— Мамочки! Так отсюда же до нашего дома две остановки на троллейбусе, — прошептала Оля и вдруг запнулась: — Какой же троллейбус... XVII век...
— Сударыня, нашего дома пока нет, его ещё не построили, а на месте Остоженки — заливные луга... Однако идёмте, — и Николай Александрович решительно пошёл через монастырский двор.
— Куда мы идём? — спросила Оля.
— Туда, где хранятся книги, здесь есть специальная комната.
— А вы что же, бывали здесь раньше? — удивился Игорь.
— Нет, конечно. Но я изучал в старинных книгах рисунки и чертежи Чудова монастыря. Мы пришли, государи мои. Это здесь.
Скрипнула тяжёлая дверь, и наши путешественники оказались в просторной комнате. Повсюду были книги — печатные и рукописные. Они были большие, некоторые просто огромные и, наверное, очень тяжёлые.
— Как здесь красиво! Как аккуратно разложены и расставлены книги! А какие богатые переплёты, просто роскошные! — дети не скрывали своего восхищения. — Как долго, наверное, надо было переписывать только одну такую книгу!..
— Ещё рано, все монахи в церкви, здесь никого нет. Давайте-ка присядем, и я расскажу вам немного о древних книгах, — предложил профессор.
Вот его рассказ.
— В Древней Руси существовал особый культ книги. Это означает, что книги бережно хранили, относились к ним, как к святыне. Грамотного и начитанного человека уважали, говорили о нём так: «Он горазд говорить книгами».
Во время пожаров и других бедствий люди в первую очередь спасали книги, об этом есть записи в летописях. Книги передавались, как сокровища, от отцов — детям, от детей — внукам, их упоминали в завещаниях, дарили к свадьбе, к совершеннолетию. Книг в древности было мало, особенно до появления книгопечатания. Поэтому каждая книга очень ценилась... Но постойте, кажется, я слышу шаги!
Дети прислушались. Шаги звучали всё яснее, скрипнула дверь, и вошёл высокий человек в чёрной монашеской одежде. У него было худое лицо и умные ясные глаза. Николай Александрович шагнул ему навстречу.
— Простите, отец мой. Вы будете Терентий Васильев по прозвищу Тейша?
— Так меня звали давно, в миру. Ныне я иеромонах Чудова монастыря, имя моё Савватий. Но кто вы, что говорите на таком странном языке? Коли вы чужестранцы, то откуда прибыли к нам?
— Мы прибыли издалека, чтобы познакомиться с вами, — взволнованно продолжал профессор. — Это правда, что вы пишете стихи для детей?
— Да, это правда, слагаю.
— Мы очень хотим их прочитать! — сказала Оля и смущённо улыбнулась.
— Весьма похвально, что в вашем возрасте вы умеете читать. Вот, сие детская азбука, и в ней писания мои.
Савватий взял одну из книг, открыл её и прочёл:
Сия!1 зримая2 мала книжица,
По реченому3 алфавитица4,
Напечатана бысть по царскому велению,
Вам, младым детям, к научению.
Ты же, благоразумным отроче5, сему' внимай6
И от нижния степени на вышнюю выступий...
— Спасибо, большое спасибо! А... можно вам задать один вопрос, пожалуйста! — попросил Игорь.
— Говори, (отроче.
— Почему вы пишете именно для детей?
— Я знаю книги и знаю, что в них мудрость, — медленно начал Савватий. — И хочу (отрокам сказать: учиться старательно следует, ибо грамота великое в жизни значение имеет. Лучшее для учения время — детство, ибо «учение во младости крепче вкореняется», — так говорю им. И вы помните:
...во младых н(октех учению прилежи.
И всякое детское мудрование от себя отложи.
Однако пора мне. Благодарю вас за беседу и желаю здравствовать, — и Савватий с поклоном удалился.
— Нам тоже пора, — тихо сказал Николай Александрович ошеломлённым детям. — Через несколько секунд машина автоматически вернёт нас...
Он не успел договорить, потому что начался второй полёт во времени. На этот раз вперёд, в настоящее.
...Оказавшись дома, в квартире на Остоженке, дети долго не могли прийти в себя и поверить, что встреча с Савватием им не приснилась. Игорь первый обрёл дар речи и очень тихо спросил Николая Александровича:
1Сия - эта.
2Зримая - видимая.
3
3По реченому - то есть другими словами.
4Алфавитица - азбука.
5Отроче - юноша.
6Внимай - вникай, глубоко проникай в смысл.
— Монах Савватий действительно сочинил самые первые стихи для детей?
— Да, сударь мой, — так же тихо ответил профессор. Он был потрясён не меньше. — Так считают исследователи детской литературы. Известно одиннадцать стихотворений Савватия. Возможно, их было больше, но до нас дошло одиннадцать.
— Как жалко, что мы почти ни о чём не успели его спросить! — вздохнула Оля. — Вот он назвал себя «иеромонах», а что это такое?
— Я расскажу вам, — отозвался Николай Александрович. — Вы готовы слушать?
— Конечно!
— Итак, Савватий... Он служил в придворной церкви в Кремле, был монахом, а затем иеромонахом Чудова монастыря. Иеромонах означает старший монах, человек высоких душевных качеств. В 1634 году Савватий был принят на печатный двор справщиком, где служил до 1652 года. Должность эта была очень почётной и ответственной. Справщик выбирал книгу для издания, редактировал, исправлял ошибки, сделанные наборщиком. Потом он представлял книгу патриарху, сам читал ему вслух. Если книга нравилась главе Русской церкви, она выходила в свет. Он готовил к изданию, например, книгу басен древнегреческого баснописца Эзсопа. Савватий был справщиком — значит, очень образованным и уважаемым человеком.
