ГЛАВА 1
Чемодан с четырьмя ручками
СПРАВКА
Дана Электронику, машине 5-го поколения, в том, что он(а) в настоящее время полностью заменяет ученика 7-го класса «Б» Сергея Сыроежкина и обладает всеми правами человека (homo sapiens).
Справка выдана для любопытных.
(С. Сыроежкин)
1
Ранним майским утром к гостинице «Дубки» подкатил светло-серый автомобиль. Распахнулась дверца, из машины выскочил человек с трубкой в зубах. Увидев приветливые лица, букеты цветов, он смущённо улыбнулся. Это был профессор Громов. Почётный гость конгресса кибернетиков
приехал из Синегорска, сибирского научного городка, и, как всегда, решил остановиться в «Дубках».
Директор «Дубков», организовавший торжественную встречу, занялся вещами. Из распахнутой пасти багажника торчал закруглённый угол большого чемодана.
— Э-э, даже такой силач, как вы, не поднимет его, — сказал профессор, заметив, что директор заглядывает в багажник. — Это очень тяжёлый чемодан.
— Пустяки, — отозвался директор. Он обхватил чемодан мускулистыми руками и поставил на землю. Лицо его покраснело. Чемодан был длинный, чёрного цвета, с четырьмя ручками. По форме он напоминал футляр контрабаса. Однако надписи точно определяли содержимое: «Осторожно! Приборы!»
— Ну и ну... — покачал головой директор. — Как же вы справлялись, профессор?
— Приглашал четырёх носильщиков. А сам руководил, — сказал Громов.
— Мы оставили вам тот же номер. Вы не возражаете?
— Прекрасно. Весьма благодарен.
Директор с тремя помощниками взялись за ручки и отнесли чемодан на второй этаж.
...Профессор распахнул окно. В комнату с шорохом листвы влетел утренний ветерок и запутался в прозрачных шторах. Под окном росли крепкие дубки, солнечные лучи пробивались сквозь их лохматые шапки и ложились светлыми пятнами на землю. Вдалеке шуршали шины, над деревьями прострекотал маленький вертолёт — воздушное такси.
Громов улыбнулся: он никак не мог привыкнуть к этим вертолётам и ездил в обычных такси. Он видел, что город раздался и похорошел. От вокзала ехали мимо километровых цветников, в бесконечном коридоре зелёных деревьев, застывших, как в почётном карауле. Куда ни посмотришь — везде что-то новое: берёзовая рощица, хоровод стройных сосен, яблони и вишни в белых накидках, цветущая сирень... Сады висели и над головой, на крышах зданий, защищённые от непогоды прозрачными раздвижными куполами. В промежутках между окнами, которые перепоясывали здания блестящими лентами, тоже была зелень: вьющиеся растения цеплялись за камни и бетон.
— Дубки подросли, — сказал профессор, смотря в окно.
Да, он много лет не был в этом городе.
Он нагнулся над чемоданом, отпер замки, откинул крышку. В чемодане, на мягком голубом нейлоне, лежал, вытянувшись во весь рост, мальчик с закрытыми глазами. Казалось, он крепко спит.
Несколько минут профессор смотрел на спящего. Нет, ни один человек не мог бы сразу догадаться, что перед ним кибернетический мальчик. Курносый нос, вихор на макушке, длинные ресницы... Синяя курточка, рубашка, летние брюки. Сотни, тысячи таких мальчишек бегают по улицам большого города.
— Вот мы и приехали, Электроник, — мягко произнёс профессор. — Как ты себя чувствуешь?
Ресницы дрогнули, блестящие глаза открылись. Мальчик приподнялся и сел.
— Я чувствую себя хорошо, — сказал он хриплым голосом. — Правда, немного трясло. Почему я должен был лежать в чемодане?
Профессор помог ему вылезти, стал поправлять костюм.
— Сюрприз. Ты должен знать, что такое сюрприз. Но об этом поговорим потом... А теперь одна необходимая процедура.
Он усадил Электроника на стул, достал из-под его куртки маленькую электрическую вилку на эластичном, растягивающемся проводе и вставил её в розетку.
— Ой! — дёрнулся Электроник.
— Ничего, ничего, потерпи, — успокаивающе сказал профессор. — Это необходимо. Ты будешь сегодня много двигаться. Надо подкрепиться электрическим током.
Оставив Электроника, профессор подошёл к видеотелефону, набрал на диске номер. Засветился голубой экран, Громов увидел знакомое лицо.
— Да, да, Александр Сергеевич, я уже здесь, — попыхивая трубкой, весело сказал Громов. — Самочувствие? Превосходное!
— Я не хочу, — раздался за его спиной скрипящий голос Электроника. — Я так не могу.
Профессор погрозил Электронику пальцем и продолжал:
— Приезжайте... Жду... Предупреждаю, вас ждёт сюрприз!
Экран погас. Громов повернулся, чтобы спросить мальчика, почему он капризничает, но не успел. Электроник вдруг сорвался со стула, подбежал к подоконнику, вскочил на него и прыгнул со второго этажа.
В следующее мгновение профессор был у окна. Он увидел, как мелькает между деревьями синяя курточка.
— Электроник! — крикнул Громов.
Но мальчик уже исчез.
Покачивая головой, профессор достал из кармана очки и нагнулся к розетке.
— Двести двадцать вольт! — в его голосе прозвучала тревога. — Что я наделал! — он бросился к двери.
Сбегая по лестнице, профессор заметил удивлённое лицо директора и успокаивающе помахал ему рукой. Сейчас было не до объяснений.
У тротуара стояло такси. Громов резко распахнул дверцу, упал на сиденье. Переводя дыхание, скомандовал шофёру:
— Вперёд! Надо догнать мальчика в синей куртке!..
...Так начались необычайные события, которые вовлекли в свой круговорот немало людей.
2
...Серёжка выскочил на обрывистый берег реки, упал на траву и долго лежал неподвижно, с закрытыми глазами, слушая удары в груди, ловя ртом воздух. Отдышался, перевернулся на живот и заметил недалеко в кустах синюю куртку. Куртка как куртка, обыкновенная куртка. И всё же что-то в этой куртке беспокоило Сыроежкина. Что-то чёрное, маленькое, блестящее торчало из-под синей куртки. Серёжка посмотрел внимательнее и вытаращил глаза: это была небольшая электрическая вилка для включения в сеть.
Сергей никогда ещё не видел курток, из-под которых высовываются такие необыкновенные хвосты. Поэтому он тихонько подполз к кусту, осторожно взял вилку и потянул к себе. Куртка вздрогнула, зашевелилась. Из куста прямо на Серёжку вылез очень знакомый мальчишка.
Нет, совсем незнакомый! Это был кто-то чужой. Но этот «кто-то» был вылитый Сыроежкин. Сергей смотрел на него широко открытыми глазами, и ему казалось, что это он сам вылез сейчас из куста и дивится на забияку, дёрнувшего его за куртку. А мальчик в синей куртке, живой двойник Серёжки, тоже замер и смотрел в глаза Сыроежкину. На лице его ничего не отражалось — ни удивления, ни улыбки. Оно было совершенно спокойным.
— Это твой штепсель, то есть вилка? — наконец сказал, приходя в себя, Сергей.
— Да, — отозвался мальчик в синей куртке немного скрипучим голосом.
— А зачем она тебе? — опять спросил Сергей и услышал странный ответ:
— Я питаюсь электроэнергией.
— Ты... — Сергей помедлил. — Ты... робот?
— Нет, я Электроник, — так же спокойно произнёс мальчик.
— Но ведь ты не человек?
— Да, я не человек.
Они сидели на траве совсем рядом и молчали. Серёжка незаметно рассматривал своего соседа. «Ну и пусть, что у него провод с вилкой, — думал Сергей. — Зато с ним можно говорить спокойно, по-человечески, не то что с Гусаком...»
И вдруг Серёжку осенило.
— Послушай, это ты бежал так быстро и обогнал всех? — волнуясь, спросил он.
— Я.
— Ты знаешь, мы с тобой очень похожи.
— Такое совпадение обусловлено математическими законами, — объяснил мальчик в синей куртке, и Серёжку сразу успокоила его рассудительность.
— И ты это заметил?
— Да, заметил.
— Ты знаешь, меня приняли за тебя. А настоящий чемпион — это ты!
— Может быть, я чемпион, — согласился собеседник Серёжки. — Но я совсем не хотел этого.
— Не хотел? Вот чудак!
— Ноги несли меня вперёд, — продолжал странный мальчик, — я не мог остановиться. Поэтому, скорее всего, я не чемпион.
Тут Серёжка вскочил, стал рассказывать, как спорили судьи, как его качали и несли на руках. Мальчик в синей куртке тоже встал и внимательно смотрел на Сыроежкина. Его лицо было по-прежнему спокойным и неподвижным. Нет, он не завидовал неожиданной славе Серёжки, совсем не завидовал.
— Я никогда не видел, чтоб кто-нибудь бежал так быстро! — восторгался Сыроежкин.— Если б судьи не ушли, я бы привёл тебя и сказал: вот кто установил мировой рекорд! Электроник! А я-то просто Сыроежкин...
— Сыроежкин? — скрипуче спросил Электроник.
— Ах, да!.. Мы ещё не познакомились, — Сергей протянул руку. — Зови меня Серёжкой.
— Серёжка Сыроежкин, — медленно повторил, словно запоминая, Электроник. Его правая рука осторожно взяла пальцы Сыроежкина и сжала их так сильно, что Серёжка вскрикнул.
Движением бровей, глаз и рта этот японский робот «HRP-4C» может выражать многие человеческие эмоции
— Извини, Серёжка, — Электроник посмотрел на свою ладонь. — У меня запрограммировано, что с такой силой надо жать руку друга.
Сергей, приплясывая, дул на пальцы. Он ничуть не обиделся, наоборот — обрадовался.
— Ничего! Это очень даже здорово! Ты не уменьшай силу. Она нам ещё пригодится... Расскажи о себе. Ты здесь живёшь?
— Нет, только сегодня приехал.
— Тогда я покажу тебе город! — обрадовался Сергей. — Сперва пойдём в парк, купим мороженое и съедим по четыре штуки.
— Я ничего не ем, — сказал Электроник.
— Совсем забыл! — Серёжка махнул рукой и от души пожалел приятеля: — Не повезло тебе. Мороженое куда вкуснее электрического тока!
Так, весело болтая, шли они к парку. И все встречные оглядывались им вслед: не на каждом шагу встречаются такие похожие близнецы.
3
ТАЙНА: «ТЫ - ЭТО Я»
Ночь. Со всего неба смотрят в окно звёзды.
Луна спряталась за дом.
У школы горит фонарь.
— Ты хочешь спать?
— Я никогда не сплю.
— А что ты будешь делать?
— Я буду читать. Давай мне книги.
— Какие ты хочешь? Приключения? Про смешное?
— Давай всякие, — говорит Электроник. — И стихи давай. Стихи читать полезно. В каждой букве стихов полтора бита.
— Каких таких бита? — удивляется Серёжка.
— Бит — единица информации. В разговорной речи одна буква — это один бит. В стихах — полтора бита. Но это условное название. Можешь называть их как хочешь, хоть догами.
— Вот тебе целый миллион догов, — говорит Серёжка, доставая с полки книги. — Сейчас я зажгу тебе лампу. А аккумуляторы тебе надо заряжать?
— Я пришёл к выводу, что утром было очень сильное напряжение тока, поэтому я так быстро бежал.
— А какое у тебя напряжение?
— Сто десять вольт.
— Ну, дело пустяковое. Сейчас я возьму трансформатор от холодильника, и будет как раз сто десять вольт.
Серёжка тихонько принёс из коридора трансформатор и табуретку, взял со стола лампу и устроил друга в шкафу. Разделся, скользнул под одеяло, стал смотреть на светлую щель, разрезавшую шкаф сверху донизу. Он лежал, смотрел на золотую полоску, и ему очень хотелось встать, заглянуть в шкаф и ещё раз убедиться, не сон
ли всё это. Но он слышал тихий шелест страниц, комариное гудение трансформатора, видел два белых провода, змеившихся из шкафа к розеткам, и улыбался в темноте... Вдруг закружилась перед его глазами огненная карусель, подпрыгнули голубые шарики, заискрилась золотом лучистая звезда... И Серёжка уснул.
...Он вскочил, услышав щелчок замка, — это ушли родители. Распахнул дверцу шкафа и радостно засмеялся: Электроник дочитывал толстый том.
— Доброе утро! — сказал Серёжка. — Есть миллион догов?
Электроник поднял голову:
— Доброе утро. Пятьсот тысяч сто шестьдесят битов.
— Ну и поумнел ты! — уважительно сказал Серёжка. — Сейчас я умоюсь, и мы будем смотреть коллекции.
На столе в кухне лежала записка: «Серёжа! Холодильник сломался. Продукты на окне. Обедай в столовой. Мы придём вовремя. Мама, папа».
— Холодильник заработал, — пропел Серёжка, ставя на место трансформатор. — А обедать не хочу!
Он вытащил из стола и шкафа свои ценности, уселся прямо на пол рядом с Электроником. Они рассматривали и обсуждали космические марки разных стран, перебрали коллекцию значков, сыграли в лото и в «Путешествие по Марсу», смотрели картинки в старых журналах, разгадывали головоломки.
Серёжка то и дело хохотал, хлопал друга по плечу. Электроник выигрывал во всём, а головоломки он распутывал, едва к ним притронувшись.
— Хочешь, я тебе всё подарю? — предложил Сыроежкин.
— Зачем? — спокойно возразил Электроник. — Я больше ничего не хочу глотать.
— Ну тогда это будет нашим. Твоё и моё. Да?.. Ой! — Сергей вскочил, взглянул на часы. — Двадцать минут до урока!
Он схватил учебник, лихорадочно забормотал:
— Квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Квадрат гипотенузы... квадрат катетов...
— Это теорема Пифагора, — сказал Электроник. — Она очень простая.
— Простая-то простая, а у меня в журнале вопрос. И я не учил.
Электроник взял бумагу и карандаш и мгновенно нарисовал чертёж.
— Вот доказательство Евклида. Есть ещё доказательства методом разложения, сложения, вычитания...
Сыроежкин смотрел на друга, как на чародея.
— Здорово! — выдохнул он в восхищении. — Мне бы так... Но Сыроежкину пара обеспечена.
— Что такое пара? — заинтересовался Электроник.
— Ну пара... это двойка... или плохо.
— Плохо, — повторил Электроник. — Понятно. Я читал в одной книге: из любого положения есть выход. Это авторитетное и проверенное высказывание.
— Выход? — Сергей задумался. — Выход есть... — Он прямо взглянул в глаза Электронику и покраснел. — А ты не можешь пойти вместо меня?
— Я могу, — бесстрастно сказал Электроник.
Глаза у Серёжки заблестели.
— Давай так, — он облизнул пересохшие вдруг губы. — Сегодня ты будешь Сергей Сыроежкин, а я — Электроник. Смотри! — Серёжка подвёл друга к зеркалу. — Вот ты и я. Слева — я, справа — ты. Теперь я перейду на другую сторону. Смотри внимательно. Ничего не изменилось! Опять справа — ты, а слева — я. Точно?
— Точно! — подтвердил Электроник. — Сегодня я — Сергей Сыроежкин.
— Чур-чура, это наша тайна, — предупредил Серёжка. — Понимаешь, тайна! Никому, хоть умри, ни слова. Поклянись самым святым!
— Чем? — спросил Электроник.
— Ну самым важным. Что для тебя самое важное?
Электроник подумал.
— Чтоб я не сломался, — промолвил он.
— Так и скажи: «Чтоб я сломался, если выдам эту тайну!»
Электроник хрипло повторил клятву.
— Слушай внимательно! — сказал Сергей. — Ты берёшь портфель и идёшь в школу. Вон она — во дворе. Ты идёшь в седьмой класс «Б» — на первом этаже первая комната налево. Как войдёшь, садишься за вторую парту. Там сижу я, а передо мной Макар Гусев, такой здоровый верзила. Он пристаёт и дразнится, но ты плюнь на него. Дальше всё идёт как по маслу. На первом уроке ты рисуешь, на втором отвечаешь теорему Пифагора, а третий урок — география. Ты знаешь что-нибудь из географии?
— Я знаю все океаны, моря, реки, горы, города...
— Отлично! Ты запомнил?
Электроник повторил задание. Он запомнил всё превосходно.
Серёжка моментально собрал портфель и выглянул на всякий случай на площадку: нет ли
Макара Гусева? Сверху донёсся топот. Это бежал по лестнице Профессор — Вовка Корольков.
— Привет! — крикнул он. — Ты ещё не читал «Программиста-оптимиста»? Там написано, что ты чемпион мира по бегу!
Сыроежкин пожал плечами:
— Подумаешь, чемпион! Вы ещё не то обо мне узнаете!
Он вернулся в квартиру и сказал Электронику:
— Помнишь эстраду в парке, где мы вчера спаслись от погони? Ты найдёшь её? После уроков приходи туда.
4
«СТУЛ НЕВЕСТЫ»
Фамилия математика была Таратар. Его любили. Таратар Таратарыч — так ребята прозвали своего учителя — никогда не спешил ставить двойку. Когда ученик мямлил и путался у доски, Таратар смотрел на него чуть насмешливо, поблескивая выпуклыми стёклами очков и шевеля густыми, как щётка, усами. Потом он вызывал желающих объяснить ошибку и говорил классу: «Если кто-то не знает данную тему, пусть поднимет руку и скажет, а не отнимает у всех времени. Мне совершенно безразлично, покупал этот ученик коньки, или был в гостях, или просто забыл выучить, — двойку я ему не поставлю. Но должок за ним останется, и я когда-нибудь напомню...» И Таратар не забывал спросить путаника второй раз.
Пока Гусев рисовал на доске чертёж теоремы Пифагора, Таратар, чуть сгорбившись, заложив руки за спину, ходил вдоль рядов и заглядывал в тетради.
— Ну-с, — сказал он Гусеву, — ты кончил?
Макар кивнул.
— Все бы так начертили? — спросил Таратар у класса.
— Нет, — откликнулся Профессор.
— Пожалуйста, Корольков, подскажи.
— Надо ещё провести диагональ в прямоугольнике.
— Правильно. Теперь, Гусев, доказывай.
Макар с грехом пополам, при поддержке Профессора, доказал теорему. Тяжело вздохнув, он сел на место. Профессор помог ему стряхнуть с куртки крошки мела. Учитель опять обратился к классу:
— Это доказательство приведено в учебнике. Знает ли кто-нибудь другие?
Прежде чем Профессор успел поднять руку, Электроник встал:
— Я.
Таратар был чуть удивлён: Сыроежкин никогда не проявляет особой активности, а тут даже встал.
— Прошу, Сыроежкин, — сказал учитель.
— Я могу привести двадцать пять доказательств, — хрипло произнёс Электроник.
Гул удивления пролетел над партами.
Усы Таратара дёрнулись вверх.
— Ну-ка, ну-ка... — сказал он и подумал: «У мальчика ломается голос. Переломный возраст. И как самоуверен... Посмотрим, выдержит ли он эту роль до конца».
Мел в руке Электроника быстро забегал по доске, и вот уже готов треугольник, окружённый квадратами.
— Простейшее доказательство теоремы есть у древнегреческого математика Евклида, — говорит скрипуче Электроник и затем за считаные секунды обрушивает на слушателей сравнение геометрических фигур. — Учёные считают, — продолжает бойко Электроник, — что это доказательство теоремы Евклид придумал сам. Как известно, о Пифагоре Самосском мы почти ничего не знаем. Кроме того, что он жил в шестом веке до нашей эры, сформулировал свою теорему и был главой первой в мире математической школы. Евклид более двух тысяч лет тому назад собрал все известные ему аксиомы. Можно сказать, что он основал геометрию. Евклидова геометрия просуществовала без изменений до девятнадцатого века, пока русский учёный Лобачевский не построил новую систему.
— Правильно, — подтвердил Таратар. — Продолжай, Серёжа.
Класс удивлённо замер. Даже на последней парте, где сидят любители всевозможных развлечений, перестали играть в «морской бой».
А Электроник уже начертил три новые фигуры. Он рассказывает о том, как формулировали знаменитую теорему древние греки, индийцы, китайцы, арабы.
Таратар успел только вставить:
— В древности, ребята, теорему Пифагора знали лишь отдельные учёные, посвящённые в таинства математики, теперь её учат все.
Мел Электроника рисует и рисует. Громоздятся квадраты и треугольники, вырастают квадраты из треугольников, делятся квадраты на треугольники. Сыплются слова: «Метод сложения... Метод разложения... Метод вычитания...» Доска покрылась ровными многоугольниками, все видят чертёж паркета и удивлены тем, что это тоже доказательство теоремы Пифагора.
А Электроник подтверждает:
— Метод «укладка паркета». Так он называется.
Потом он снова строит квадраты на сторонах
треугольника, делит их на равные части и обращается к слушателям с очень краткой речью:
— Здесь все рассуждения заключены в одно слово: смотрите! И вы всё увидите!
Ребята разглядывают доску.
Таратар кивает головой, улыбается.
— Наконец, «стул невесты», — хрипло провозглашает Электроник.
Класс не выдерживает, хохочет.
— Я сказал правильно, — обернувшись, говорит Электроник. — «Стул невесты». Эту фигуру придумал не я, а индийцы, причём в девятом веке.
«Стул невесты» уже изображён на доске. Это пятиугольник, поставленный на прямой угол, с выступом для сидения наверху. Не очень-то усидишь на таком шатком стуле!
Ребята опять смеются и смолкают. Сыроежкин читает стихи:
Пребудет вечно истина, как скоро
Её познает слабый человек!
И ныне теорема Пифагора
Верна, как и в его далёкий век.
подхватывает, и они читают дальше
Обильно было жертвоприношенье
Богам от Пифагора.
Сто быков
Он отдал на закланье и сожженье
За света луч, пришедший с облаков.
Поэтому всегда с тех самых пор,
Чуть истина рождается на свет,
Быки ревут, её почуя, вслед.
Они не в силах свету помешать,
А могут лишь, закрыв глаза, дрожать
От страха, что вселил в них Пифагор.
Макар Гусев моргает Профессору: не часто увидишь, как спокойный и насмешливый Таратар Таратарыч приходит в такое умиление. Макар готов уже взять обратно все слова, которые он наговорил Сыроежкину час назад, на бегу. В знак примирения он машет ему рукой.
— Садись, Серёжа, — говорит Таратар. — Я с удовольствием ставлю тебе пять.
1. Вспомните сказочные повести, которые вы читали.
Сравните, например, сказочного героя Карлсона и фантастического героя Электроника. Что у них общего и чем они отличаются?
2. Подумайте, чем отличается сказочная повесть от фантастической повести.