Темнеющее закатное небо. Красные лучи солнца растворяются в прозрачной морской воде. Волна покачивает легкое суденышко, и тихо хлопает под ветром парус. В челноке веселый человек, «загорелый кормчий», отважный мореплаватель. Это сам Николай Гумилев, человек, которому всегда были свойственны страсть к путешествиям и жажда перемены мест. Откуда возникла у поэта неодолимая тяга к бродяжничеству? Думается, причина кроется в особом мироощущении Гумилева, в его стремлении к познанию мира и в результате себя самого. «Мне всегда было легче думать о себе как о путешественнике или воине, чем как о поэте», — писал он, и эти его слова во многом объясняют его творчество и судьбу. С точки зрения Гумилева, поэт — это «хмурый странник», «который должен ехать, должен видеть моря и тучи, и чужие лица».
Тема странствий вырастает в творчестве поэта постепенно, от стихотворения к стихотворению, от одного поэтического сборника к другому. Во многом она определяет смысловую направленность книги стихов «Жемчуга». Герои «Жемчугов» — капитаны, бестрепетные и дерзкие открыватели мира, пропитанные потом и солью, судьба которых — скользить по «изгибам зеленых зыбей», «меткой пулей, острогой железной настигать исполинских китов». Путешествие капитанов не просто узнавание новых земель, это поиск духовных ценностей и жизненных ориентиров. Вот почему Гумилев грезит в стихах о странах, «куда не ступала людская нога, где в солнечных рощах живут великаны и светят в прозрачной воде жемчуга». Образ жемчугов глубоко символичен: поэт говорит о дорогом жемчуге добра, любви и красоты, о том, что отрывает человека от земли и поднимает к небу.
Лирический герой Гумилева дерзок, полон отваги, он осознает наркотическую власть моря и верит, «что не все пересчитаны звезды» и «что мир не открыт до конца». Поиск автора уходит в перспективу. Он не видит, не знает, где конец пути, но смело идет вперед, потому что «лучше слепое ничто, чем золотое вчера».
Прекрасно узнавание нового мира в поэме «Открытие Америки» (сборник «Чужое небо»):
Свежим ветром снова сердце пьяно,
Тайный голос шепчет: «Все покинь!»
Перед дверью над кустом бурьяна
Небосклон безоблачен и синь,
В каждой луже запах океана,
В каждом камне веянье пустынь.
Здесь радость «бушующей» крови, восторг при виде «дикой и пленительной земли». Однако уже в этой поэме мотив пути усложняется: Гумилев видит наслаждение не в достижении цели, а в самом процессе поиска и преодоления. Чувство удовлетворенности, успокоенности ему чуждо, и он, покинутый Музой Дальних Странствий, глубоко страдает. А сладкий зов этой Музы влечет поэта на поля Родоса и в пьянящий Китай, в Левант и великолепную Бассору. Правда, перед нами уже не просто «покорный пилигрим», плывущий «за жизнью благостной и мирной», но человек, посвящающий свое сердце Богу.
Постепенно тема странствий в стихах Гумилева приобретает философское звучание. Мотив обычного путешествия перерастает в тему непрерывного жизненного поиска, духовного роста человека, душа которого проделывает сложный путь от червя к Солнцу и прозревает. Духовное прозрение, «зоркое» сердце — вот что дают поэту его странствия:
Я в коридоре дней сомкнутых,
Где даже небо — тяжкий гнет,
Смотрю в века, живу в минутах,
Но жду субботы из суббот,
Конца тревогам и удачам,
Слепым блужданиям души...
О день, когда я буду зрячим
И странно знающим, спеши!
В целом тема странствий в творчестве Н. Гумилева многопланова. Здесь есть путешествия далекие и не очень, по морю и по суше, по книгам и воспоминаниям. Гумилев-странник бредет сквозь пространство, он переплывает время. «Мы с тобой, о Муза, быстроноги!» — с улыбкой говорит он.